…В середине девяностых Санкт-Петербург и Москва внезапно осознали, что дальнейшая стрельба с применением автоматического оружия и бомбы под днищами машин и в ящиках столов бедных журналистов вряд ли приведут сообщество стремительно богатеющих плацентарных приматов к искомому счастью — душевному равновесию, и бизнес-богема начала нехотя снимать с себя килограммовые золотые цепи и аляповатые Rolex. Впрочем, передвигаться по нашей трассе (а жил я тогда на шоссе N) простой люд по-прежнему разумно опасался; на предложение заехать вечером в гости на барбекю мой давний приятель (а мы тогда с ним пользовались исключительно мотоциклами, и исключительно большими американскими чопперами) отвечал:
— Ладно… Но я чур на звенигородском автобусе от Кунцево… Ну его… Среди «Геликов» и Maserati у вас там толкаться… Бортанут ещё… Ты же назад в Москву подкинешь меня?
…Я
был пионером публицистики «XXI
век
на носу, хватит быть дикарями! Европа под боком!», и предложил Рафу Шакирову
писать нормальные человеческие очерки о нормальных людях; помимо Рафа, меня
поддержал и мой тесть:
—
Слушай, ну ведь Каха классный. Сделайте с ним интервью, он же из наших… Хоть и
бывший, но учёный. Он тебя поддержит.
Каха Бендукидзе тогда ещё сидел с конторой в Красных домах на Академической, в более чем скромном офисе (нынче многие разрыдаются, опубликуй я те фотографии), и на стене у Кахи висела не картина маслом от придворного штамповщика подделок a la «Господин на троне», а обычный белый ватман (!) с выведенным фломастером восклицанием «Наш! Наш! Уралмаш!»
Я приехал, мы проговорили часа четыре.
Материал
получался отличным: живой человек, нормальные эмоции, бизнесмен будущего,
прогрессивный и умный парень.
Я
спокойно опубликовал очерк и тут же практически забыл о нём, так как впереди у
меня маячил саудовский принц, и вот там просто так заехать в гости на
«Академическую» не получалось, шли все и всяческие согласования с посольством,
дипломатами, спецслужбистами, etc.,
etc.,
etc.
Вечером
внезапно позвонили из редакции:
—
Тут народ с оружием… Бендукидзе недовольный… Приезжай…
Когда
я вошёл в кабинет главреда, у стола, замерев, стояла наш редактор отдела А-на;
крепкий сорокалетний мужчина, явно ежедневно поддерживающий себя в тонусе — и
уж точно обладающий характерным блеском глаз (бывший офицер из Конторы, я таких
считываю за секунду, спасибо совместным специфическим занятиям военной кафедры
журфака МГУ и ИСАА МГУ), прикладывал ко лбу несчастной девушки вынутый из
«Макарова» магазин с патронами:
—
Вы не волнуйтесь… Что вы так разгорячились? Вот давайте… Я вам холодненькое…
Так лучше?
Остальной
прибывший народ также порасстёгивал куртки, чтобы кобуру скрытого ношения было
видно лучше. У сидевшего близ подоконника гостя на коленях покоился АКС-74У.
Я
набрал Каху:
—
Странно… А я несколько дней назад к совершенно другому человеку приезжал… Что,
генетика не отпускает?
—
Встретимся, обсудим, — отрезал Каха.
В этом и был весь абсурд ситуации: Бендукидзе не понравилось, что в материал (подчеркнём, с его же диктофонной записи!) попали две строчки о том, как он в молодости (при Царе Горохе!) бегал за лаборанткой с пробиркой, будучи рассерженным на то, что ему сразу не предоставили результаты эксперимента.
Каха
был старым другом нашей семьи, когда-то мы были практически соседями, и все
вопросы у нас всегда решались или по телефону, или «…ребята, ну я к вам вечером
заеду». А уж проблему двух строчек о том, что молодой парень-биолог ведёт себя
не как робот, а как нормальный живой человек (и да, для Кахи это почему-то
оказалось проблемой), мы бы с ним решили просто вечером — за бокалом
грузинского вина.
На «Академической» я объяснял Кахе:
—
Каха Автандилович, XX
век
ушёл… Девяностые в России заканчиваются… Колонны сопровождения табунами Land Cruiser 200, автоматчики роем
вокруг, малиновые пиджаки и миллиметровая позолота унитазов… всё это постепенно
перейдёт к представителям нижестоящих классов… Ну, это же третий курс МГИМО,
лекция «Теория формирования элит», двукратная банальность… Через десяток лет вы
будете кататься на велике вдоль набережной Сены, ходить в кроссовках в ресторан
и бегать утром кроссы, чего вам искренне желаю… Миллиардеры будут лбами об
стену биться, чтобы выглядеть в медиа нормальными, переживающими, искренними
людьми… Это будет, это неизбежно, ну вы же образованный европейский человек,
как же элементарных вещей не понимать, помилосердствуйте!
Нет.
Не
понимал.
И
более того: отказывался принимать помощь, когда ему предлагали помочь понять.
Упрямый
человек?
Нет.
Это было другое.
Нашим
миром управляют математика, физика, генетика и социальная неврология. И
антропный принцип – поверх всего.
И
генетика с социальной неврологией — они, окаянные, не отпускали Каху.
Он
тогда так и не понял, что я почувствовал.
Я
очень за него переживал – и очень расстроился. Ни сотни часов узкоспециальных
лекций, ни отменная практика на факультете психологии МГУ не помогли мне
объяснить человеку будущее.
Это было печально.
…Через три года лет я встретил Каху Бендукидзе на московской выставке при обстоятельствах весьма для него неудобных: Каха стоял у сияющего мотоцикла «Урал» на стенде «Уралмаша» один, в простенькой паре «джинсы-рубашка», со своей фирменной лёгкой полуулыбкой. Помахал мне рукой.
Я
подошёл:
—
День добрый… А ничего, что я вам руку жму? Не пристрелят меня сейчас?
—
Ты всё свои специфические знания тренируешь? Ты же знаешь, что не обижусь…
Зачем лишний шаг? Давай перепрыгнем сразу.
—
Тогда выпьем, — предложил я сходу.
—
Не вопрос, — кивнул Каха, и мы отправились в кофейню.
А ещё через пять лет я встретил Каху в Цюрихе. Была классическая швейцарская цветочная весна. По улочкам сновали миллиардеры на горных велосипедах, по дорожкам бегали их жёны в обычных кроссовках и майках, в небе летал на параплане будущий основатель мегаимперии, а городские киоски на Paradeplatz были просто-напросто забиты глянцевыми журналами, на обложках которых сильные мира сего из кожи вон лезли, чтобы выглядеть ну если не как Олег Тиньков, то уж как минимум – без банды с АКС-74У за спиной.
Каха
сразу спросил:
—
Оставил журналистику?
—
Да, — ответил я.
—
Думаешь о будущем?
—
Моего руководителя практики с первого же занятия первого курса, моего
наставника и рецензента Юрия Щекочихина убили, моего старого приятеля взорвали
прямо в редакции, а мои узкоспециальные преподаватели… скажем так, по старой
дружбе не рекомендовали мне задерживаться в так называемой «профессии».
—
Думаешь, будет хуже?
—
Хуже? — рассмеялся я. — Будет полный кошмар и настоящий ад, Каха Автандилович.
Будут убивать. Без разговоров.
—
Вот что ты за человек такой, — грустно произнёс Каха. — И вообще… ваша плеяда.
Как физика – альпиниста – мехматовца – космолога – квантового парня встретишь,
всё-то вы о будущем знаете.
—
И даже книги пишем, — подтвердил я.
—
Ладно… Давай о делах, времени мало.
…В Цюрихе была весна.
Над
озером летал параплан. Быть может, пилот мог различить на земле двух человек – худого
и полного – которые даже с высоты считывались как абсолютно разные, на
удивление разные люди, просто — вода и камень.
И
вновь худой и полный о чём-то спорили.
Как
когда-то. В прошлой жизни.
Иллюстрация с сайта по лицензии CC BY 3.0.
______________________________________________
Блог поддерживает бренд Bellington, перый в мире доступный анатомический рюкзак с анатомической рамой из углеволоконного нанокомпозита. Городские рюкзаки и рюкзаки для путешествий. Гарантия 5 лет.